“Cвидетельствуюсь Богом, что кроме Самого Бога, нет никого во вселенной, в такой мере исполненного Божественной силы и благодати.  Никто из людей не может постигнуть своим умом то, что я видел и уразумел не только душевными, но и телесными очами. Исповедую перед Богом: когда я с Иоанном, сияющим среди апостолов, как солнце на небе, был приведен пред лице Пресвятой Девы, я пережил невыразимые чувства. Предо мною заблистало какое-то Божественное сияние.  Оно озаряло мой дух, я чувствовал благоухание неописуемых ароматов и был полон такого восторга, что ни тело мое немощное, ни дух не могли перенести этих знамений и начатков вечного блаженства и небесной славы.   От Ее благодати изнемогло мое сердце, изнемог мой дух.  Если бы у меня не были в памяти твои наставления, я бы счел Ее Истинным Богом.  Нельзя себе и представить большего блаженства, чем то, которое я тогда ощутил”.

 - из письма cв. Дионисия Ареопагита св. апостолу Павлу

История первоначальной иконы Иверской ведет нас во времена иконоборчества.  В царствование византийского императора Феофила (829-842) свирепствовало жестокое гонение на иконы.  Почитатели икон предавались мукам, а иконы сжигали или рубили на куски.  Немногим удавалось выкупом спасать свою жизнь и чтимые иконы. События, с которых начинается путь святой иконы на Гору Афон произошли именно в этот иконоборческий период, признанный наиболее жестоким.

Начальные сведения о происхождении Иверского образа приводят нас в Никею (ныне турецкий город Исник), где жила богатая, добродетельная вдова с юным сыном. Иконоборцы выследили, что по ночам она молится перед иконой в домовой часовне и в одну такую ночь ворвались к ней в дом с тем, чтобы надругаться над святым образом. Один из воинов ударил икону мечем, желая разрубить ее на части. Удар пришелся в изображение правой ланиты Пречистой Богоматери и из раны излилась кровь.  Испуганные палачи поспешили уйти, ответив на мольбы вдовы согласием подождать до утра и назвав немыслимую сумму выкупа.

В то время многие, желая уберечь святыни от кощунственного поругания, прятали их, опускали в воды рек и морей, вручая воле Божией.  Так поступила и никейская вдова. После ухода воинов, она вместе с сыном отправилась к берегу моря и, со многими молитвами рассталась с любимым образом, опустив его в воду.  Словно ответив на верность мужественной женщины, икона не пошла ко дну, но став вертикально ликом к берегу, стала быстро удаляться на запад пока не скрылась из виду. Юноша, вняв мольбам матери, в ту ночь бежал и, добравшись до Афона, остался там. Позже он принял монашество, а его рассказ о самоотверженной матери, которая несомненно пострадала от иконоборцев, и описание чудесного образа Богородицы, сохранился в святогорском предании.

Во время игуменства в грузинском монастыре Иверон святого Евфимия во вторник Светлой седмицы 27 апреля  (31 марта по другим сведениям) 999 года, монахи были поражены страшным и, одновременно вдохновляющим, явлением — на море перед береговой стеной обители они  увидели огненный столп, исходящий от иконы, которая стояла на морской глади.  Великое волнение охватило монастырь, с молитвами многие пытались подплыть на лодках, чтобы взять икону, но всякий раз она удалялась.  Однако после возвращения их назад,  яркий столп огня с иконой под ним, снова приближался к берегу.  Смятение братии нарастало, ибо таинственное событие требовало от них какого-то поступка, но решение не приходило.  Так продолжалось несколько дней и ночей, пока они не узнали от старца Гавриила-грузина, который подвизался в пещере высоко над Ивероном, что ночью во сне ему явилась Пресвятая Богородица.  Ее воля открылась — Божия Матерь хочет дать свой образ в покров и помощь монастырю, а он должен, не страшась, пройти по водам и взять икону.  

В ту же ночь, под молитвенное пение стоящих на берегу измученных монахов, старец Гавриил прошел по воде и взял святую икону. Братия монастыря три дня и ночи служили молебны чудесному образу Пресвятой Девы, после чего поместили его в алтаре соборной Успенской церкви.  Их страх и благоговение возросли еще более, когда они узнали в явившемся образе чудесную икону, описанную уже почившим монахом - сыном никейской вдовы.  Снизу на правой ланите Пречистой Богородицы был ясно виден след от удара ножом и следы присохшей крови.

На следующее утро иконы в алтаре не оказалось и после долгих поисков ее увидели в нише над вратами обители.  Не понимая, что произошло, монахи снова отнесли ее в алтарь и опять утром икона оказалась над вратами. То же случилось и в третий раз.

И снова Божия Матерь заговорила со смиренным старцем Гавриилом, явившись ему, как и прежде, во сне: “Объяви братии, чтобы они больше не искушали Меня и оставили Мой образ при вратах.  Не хочу быть охраняемой вами, но хочу Сама вас охранять не только в земной, но и в будущей жизни.  Да уповают на милосердие Сына Моего все пребывающие в добродетельном житии и страхе Божием.   И доколе икона Моя будет при обители вашей, дотоле милость и благодать Моя к вам не оскудеет”.

Икона навсегда осталась при вратах, где иноки позже устроили храм во имя Пресвятой Богородицы - “Часовню Вратарницы”.  С той поры Иверская икона именуется “Портаитисса”, то есть Вратарница Афонская.

Иверский монастырь по своему местоположению являлся самым удобным входом на полуостров и потому Иверская Портаитисса явилась хранительницей всей Святой Горы.

Исторические пути Иверского образа Богородицы многообразны — Византия, Кавказ, Россия,  Европа,  Северная и Южная Америка.   Через свой чудесный образ Божия Матерь подает исцеления и помощь не только православным христианам, но и всякому молящемуся к Ней с верою в Ее милость.  Лучше всего об иконе выразился Святитель Игнатий Брянчанинов в бытность свою на Кавказской кафедре:  “Икона - Апостол”.

В  описании вида Афонской Вратарницы сказано - “справа и слева от Лика Пречистой надпись по-гречески: Матерь Божия, Вратарница, Милующая”.

Своей любовью и милостью Богоматерь словно собирает мир в единый транснациональный духовный организм. 

Тропа́рь бцⷣѣ, гла́съ а҃:

Ѿ ст҃ы́ѧ і҆кѡ́ны твоеѧ̀, ѽ влⷣчце бцⷣе, и҆сцѣлє́нїѧ и҆ цѣльбы̑ подаю́тсѧ ѻ҆би́льнѡ, съ вѣ́рою и҆ любо́вїю приходѧ́щымъ къ не́й: та́кѡ и҆ мою̀ не́мощь посѣтѝ, и҆ дꙋ́шꙋ мою̀ поми́лꙋй, бл҃га́ѧ, и҆ тѣ́ло и҆сцѣлѝ бл҃года́тїю твое́ю, пречⷭ҇таѧ.